Если бы я мог подняться на тех крыльях, что плескаются на ветру за моей спиной, я бы улетел на них к самому солнцу, чтобы опалить свое лицо и выжечь глубину своих глаз.
Окружающие не видят черного как смоль оперения и думают, что я немного сутулюсь, стесняясь своей конституции. Пусть думают, мне, в общем-то, нет никакого дела до их ленивых медлительных мыслей. Наверное, я буду сто лет как мертв, когда они разглядят эти крылья.

Когда П.-К. воскликнула "Ах, вы похожи на печального ангела!", в здрогнул, уверовав в то, что уж она-то, эта богиня, видит всего меня насквозь. Но я ошибался - у ангельской натуры множество примет, не только гигантские слабые крылья. Но с чего бы ангелу быть печальным?

В церкви подобные вопросы считались богохульством и я вынужден был молчать и рассматривать прекрасное тело Христа на огромном распятии. Тонкое и нежное, и чья рука поднялась истязать его? Поистине, Магдалена не сбежала от искушения, она пошла за ним. Я бы тоже пошел. Но в наш век распинают не тело, но сердце, растянув его крючками язвительных слов на дыбе унижения и боли.

Я совершенно забыл сказать, что рад, когда ты приходишь ко мне. Только не трогай черновики и мы останемся друзьями.
Приснилось, как они называют милейшего Бобби моим покровителем и отчего-то устыдился этого уродливого ярлыка на его чистой душе. Есть в покровителях что-то от снисходительных толстокожих кошельков с искривленными губами и жирными пальцами.
Не желаю такой участи доброму Бобби.